Не многие делайтесь учителями, зная,

               что мы подвергнемся большему осуждению.

                 Апостол Иаков (Иак. 3:1)

        Итак, будучи по месту рождения земляком барона Унгерна, имея, казалось бы, все шансы продолжить после Львова “западную” линию Судьбы, с лета 1975 года я стал конкретным земляком его старшего товарища – атамана Семенова. Солнце, как и положено, взошло на Востоке. Но! с планетарных категорий все-таки перейдем, как говорится, к сугубо личному.

        Понятно, что еще задолго до “восточного” распределения была в нашем роду история про дальнего предка по отцовой линии, который пришел в Россию откуда-то ОТТУДА. Служил Белому царю. Вышел в офицеры. После отставки прикупил хутор в Курской губернии. Завел семью. Жил как все. Чтил принятую веру православную. Обычаи соблюдал. На Масленицу – на кулачки выходил с соседними мужиками. Правда, тут всегда одно условие соблюдалось – правую руку хуторянину шарфом к телу привязывали. Биться на обеих с ним никто не соглашался.

        Потомки отставного воина употребились по линии духовной. Один из них, мой прадед, в канун 1917-го служил церковным старостой. За что, после, – получил Соловки, неизлечимую болезнь...

     Вобщем, тема пошла грустная. В пору шуткой какой-нибудь разбавить...

          Кстати, есть в запасе и такое дело... Приятельское.

      Агинский военком, добрейшей души богатырь-бурят, в особо теплой застольной обстановке запускал порой любимую свою “провокацию”:

- Однако, Василич, сознайся. Твоих прапрадедов-то восточных все-таки не батюшка крестил. А? – сияя торжественным прищуром, тут же “спускал обороты”, – Не-не, я же пошутил. Понятно – батюшка. Потому вы и вышли Поповыми. Кабы под бабьей юбкой только пролезли – вышли бы какими-нибудь Тришкиными-Епишкиными...

       Разумеется, интерес, откуда конкретно мы, Поповы, есть и как именно пришли в Россию – имелся. Глубокий. Первый по-настоящему серьезный, можно даже сказать, научный разговор на “больную” тему, “случайно” состоялся уже в одной из первых служебных командировок.

       Была она – в Бурятский филиал Сибирского отделения Академии Наук СССР, в город Улан-Удэ. Требовалась некоторая “не телефонная” информация от тамошних специалистов. Председатель президиума Научного центра Бурятии, имеющий, прямо скажем, ненавязчивое для тех лет имя Маркс, поступил по-марксистски же догадливо – сплавил молодого, но уже уполномоченного визитера на поруки к сверстникам, в отдел буддологических исследований. Знал бы классик, какое великое дело сотворил тогда его... как бы тезка!

     Над описанием трактатов Ганчжура и Данчжура, изучением истории Буддизма там трудились бывший пресс-секретарь Панчен-ламы Леонид Янгутов, автор первого в стране перевода на русский “Алмазной сутры”, и Николай Абаев, уже тогда один из ведущих отечественных чань-буддологов. С обоими быстро нашелся общий язык. Завязалась дружба. С Николаем Вячеславовичем, тогда просто Николаем, – дружба судьбоносная.

    На фоне взрывного, как динамит, Леонида – спокойный, рассудительный Николай смотрелся по-особому обстоятельным. К нему я и обратился за помощью в разгадке “восточных ребусов” нашего рода. Общую картину по поводу “ассимиляции в Российской империи иноверцев Азии” он дал исчерпывающую. Что до конкретики – рекомендовал следующее. Дескать, надо “внедриться” в интересующий этнос. Судьба сама подскажет, что тебе положено найти в этом поиске.

      С “этносом” в Чите проблем не было. Имея соответствующие инструкции Николая, практически сразу по возвращении из командировки я приступил к “внедрению”.

       “Ключиком” стала пожилая... цыганка, с неправдоподобно-яркими, по-моему, даже зелеными, глазами. На центральном рынке города она торговала овощами, которые поставлял ее муж-китаец, дед Сережа.

       Началось все с ее пояснений щедрому покупателю о том, как лучше готовить китайскую капусту. Продолжилось – визитом к самому мастеру-огороднику. После неторопливого чаепития и долгих изучений фотографий моего родного деда (специально принес с собой) он подытожил:

- Однако, да. Ты, однако, не весь деревянный. Надо помаленьку корни проращивать...

       В расшифровке это значило, что в роду нашем, а стало быть, и у меня, сохранилась “подлинная” кровь, “концентрацию” которой надо повысить как минимум культурно-бытовым ликбезом в “читинском шанхае”.