Не многие делайтесь учителями, зная,

               что мы подвергнемся большему осуждению.

                 Апостол Иаков (Иак. 3:1)

        Чита середины 70-х очень даже основательно была представлена еще дореволюционным частным сектором. Подчас – весьма убитым на вид. Особо “выразительные” в этом смысле островки городского ландшафта именовались у местных “кильдим”. Или “шанхай”. Сближало эти два понятия и то обстоятельство, что, в основном, как раз в этих кильдимах десятилетиями жили обрусевшие и не очень китайцы - местная диаспора ( фото 1).

   Жили соседями – по несколько кланов семей. Уклад поддерживала старшая мужская половина, пришедшая в разное время “оттуда”. Женская, даже старшая, в основном, была из местных.

         Как Чита столь плотно наполнилась людьми “оттуда”? Отвечаю. Дело в том, что практически до начала 30-х годов прошлого века (события на КВЖД) жестко непроходимой границы между Маньчжурией и Забайкальем не было. Сюда, прежде всего в Читу, активно “закочевывал” особо энергичный народ из Поднебесной. Кто по купеческому (фото 2), кто по разбойно-воровскому делу (фото 3). У нас были: золото, нефрит, пушнина, травки-корешки. У них – спирт, чай, дорогие и не очень ткани. Как я со временем узнал, семья Ли была – из первых. Да еще из каких! Торговый люд из Китая, кто попроще, обычно нанимал себе охрану – баобяо. Однако среди купцов была и элита. Кто занимался прибыльным, а оттого небезопасным промыслом многие и многие поколения. Внутри своих кланов здесь культивировалась очень и очень серьезная “наука” о выживании в экстремальных ситуациях. Семья Ли была – элитой.

       После “железнодорожной войны”, “всяко-разных”, – как обясняли мне, – пограничных ужесточений, часть “энергичного народа” потянулась на родину. Кому было что терять в России – остались здесь. Ли – остались. Впрочем, конкретно об отношениях с ними – позже. Пока же вернемся к “китайско-читинской картине” в целом.

       Лизыяны, Хаогаси, Ванмины, Чишанкуи, Дэнвеншаны, Юйшины, Людофы... (именно так – “по-старшему”, и в слитном написании – значились в тогдашних советских паспортах фамилии всех представителей кланов) жили своим миром. Нередко даже внешне – миром традиционного Китая. В него – особ с “деревянной” кровью подпускали лишь на дистанцию вежливой улыбки. Непримиримость стариков слегка смягчало (это был именно мой шанс) то, что дети и внуки “ортодоксов” по женской линии тоже были “маленько деревянными”. Тем не менее, “свои” были – своими. Чужие - “деревянными”.

       Что касается “своих”, – связь друг с другом поддерживалась самая тесная. Мобильников, интернета не было – общались вживую. Пили чай, морщась от вкуса “грузинской соломы” (Китай тогда был конкретно закрыт), беседовали:

– Слышь-ка, а чё нам-то... Наши-то вон! – даже в Кремле сидят.

– Это кто там такой?

– Дак этот – Ко Сы Гин!

– А, точно-точно...

      Диалог не выдумка. Сам свидетель.

       Что и говорить, в ограниченном этом “шанхайском мире” было много трогательно-забавного. Зато были и неповторимо-поучительные: быт, кухня, народная медицина. В моем случае – еще и кулачное искусство.

       Демонстрация которого порой являла самые неожиданные формы. К примеру, когда на пыльной улочке кильдима выясняли “мужские отношения” два метиса-пацаненка. У иных шпингалетов стойки и удары были – Джеки Чан позавидует.

       Экзотика? “Да ну – обыдёнка”, – как говорили в кильдиме.

       Впрочем, была здесь и подлинная экзотика...

       В 2013 году в соседней Маньчжурии Всекитайская Ассоциация оздоровительного цигун впервые проводила кустовой семинар своих инструкторов. Чтобы придать ему международный статус, при этом не слишком распыляя ценную информацию за пределы Поднебесной, пригласили на него всего лишь руководство нашей Ассоциации, о деятельности которой во Внутренней Монголии было уже давно и хорошо известно (об этом поговорим чуть позже). Учитывая “важность момента”, в состав выезжающей делегации в качестве консультанта-переводчика включили не абы кого, а бывшего крупного чиновника Читинской городской администрации, имевшего большой авторитет у соседей, – Андрея Николаевича Чжан. Особый колорит ситуации придавало сходство его фамилии с фамилией руководителя семинара в Китае, одной из разработчиц программы “Оздоровление нации” доктора Чжан Цайчин. На момент выезда о ней я знал, наверное, больше, чем о нашем консультанте. Однако информационный дефицит был очень быстро не просто покрыт, но даже перекрыт. Как двух “начальников” нас поселили в одном люксовском номере гостиницы. Мероприятие длилось не один день. Времени для свободного общения с соседом было предостаточно ( фото 4 ). К тому же человеком он оказался словоохотливым и, что называется, простецким в доску. А темы для разговоров – так и посыпались. Оказалось – в Читу мы попали почти одновременно. Я – в 75-м, он – в 74-м... Правда, “с разных сторон”... Статус – тоже был разным. Я – уже известно кто. Он – великовозрастный студент местного иняза. А дальше начинались “случайные” сходства. Выжить (в смысле прокормиться) студенту Чжану помогали... китайцы-огородники с центрального рынка. Правда, как выяснилось, жители другого кильдима. Был там и свой дед – кормилец Андрея. А у того деда – друг. Постарше его возрастом.

– Знаешь, Алексей, человек очень необычный. Даже в Китае таких мало, – заговорщически излагал Андрей Николаевич. – На Лазо жил. Дом – за мостом направо, если из города. Метров четыреста.

– Калитка коричневая. А за ней – чуть дальше – чайная беседка, вставил я “на автомате”.

– Погоди, а ты откуда это знаешь?..

       Пришлось рассказать, что “знания” – благодаря внучке необычного человека. “Воспитывающая сторона” прочила ее мне в невесты. Да как-то не срослось. Однако несколько раз на усадьбу к дедушке заглядывали. Правда, познакомиться с ним как следует не удалось.

– Потом я улетел в отпуск на Запад, а дед – на Небо ушел.

– Во-во! – оживился собеседник, – Из-за этого “ушел” меня чуть кондратий не хватил...

       Для начала студента позвали участвовать в ритуале “отпущения грехов”. Вместе со стариком-огородником они должны были вымоченными в соляном растворе полотенцами-жгутами... да еще с узлами на концах... стегать “уходящего туда”, предварительно разложив его в одних, извините, семейниках, на лавке во дворе.

– Это чтобы Нефритовый император там, на Небе, меньше колотил.

       Так объяснили молодому “экзекутору”. Еще объяснили, что если из недавно выстроенной неподалеку пятиэтажки “чё заметят да в милицию сообщат”, он, как грамотный человек, должен вразумить, мол, это такой народный ритуал.

– Алексей, не поверишь,– погружаясь в воспоминания, распалялся Чжан. – У меня от всех этих инструктажей руки трясутся, ноги не держат, а покойник будущий матерится с лавки – мол, не сачкуй, студент, бей сильнее, а то я тебя с того света доставать буду.

       На следующее утро “сачок” еще и с лекций сачканул – прямиком “наладился” на Лазо.

– Думаю, дед-то помер. Моему-то его обмывать да трелевать тяжело одному.

       На усадьбе “усопшего” в беседке, что напротив калитки, два деда-приятеля весело пили чай. “Проходи, Андрюха”, – говорят. А я как психанул! – мол, шуточки у вас дурацкие с вашими похоронами... Калиткой хлопнул – и в общагу...

       На следующий день, придя на рынок за “зеленушкой” (обиды обидами, а питаться-то надо), старика-огородника студент не застал.

– Дак у него это, друг, говорят, помер, – объяснила ему соседка старика по торговому месту.

–...Да, а что у тебя с внучкой-то не срослось? – прервал изложение своей “экзотики” Андрей Николаевич.

– Да так, не судьба, – свел я объяснения к минимуму.

– Замечу, добрая судьба, – прозвучало от собеседника.

– Это как?

– Дак если внучка в дедушку пошла, то, по-русски если, она – ведьма настоящая. Это я тебе как убежденный коммунист говорю.

       Кстати, оказалось, что несмотря на свои “фундаментальные убеждения”, в юности Андрей Николаевич довольно результативно занимался цигун.

– Хотел деньги зарабатывать, чтобы камни на мне ломали... Дурак был, – с доброй улыбкой буднично прокомментировал он... еще одну свою “экзотику”.

       ...Именно этому – исключительно будничному (а значит, реальному) подходу к любой экзотике учил кильдим. Учил “шанхай”... Учил и учит Традиционный Китай.

       Кстати, отец несостоявшейся невесты, сын “необычного дедушки” и, как ни странно, тоже цыганки, одно время работал в Чите врачом. Слыл очень сильным специалистом в иглотерапии. Однако человек при этом был, мягко говоря, мрачноватый. И в “необычного отца” – нелюдимый.