Не многие делайтесь учителями, зная,

               что мы подвергнемся большему осуждению.

                 Апостол Иаков (Иак. 3:1)

        В мои служебные обязанности входила связь с иностранным факультетом Академии. Приходилось выезжать в Подмосковье на "почившие ныне в Бозе" курсы комсостава «Выстрел», где тоже учились иностранцы. «Варшавский договор» интересовал – в силу необходимости. «Дружественный Восток» – еще и, так сказать, по личным причинам. На «Выстреле», к примеру, учились два офицера-спецназовца Народной революционной армии Кампучии – Мом Мын (фото 1) и Тин Сарын (фото 2). Первый на родине занимался каким-то национальным кхмерским единоборством. Второй, там же, – корейским Тхэквондо. Не поверите – у китайца! Простодушнее кампучийцев – только бирманцы. Это я знал теоретически. В случае с Мом и Тин убедился на практике. Удивительно добродушные люди! Не делали никаких «священных тайн» из своих знаний. При этом знали им цену – по реальным боевым действиям.

         Впрочем, самыми «воинственными» из армейского «кулачного» Интернационала (точнее, Коминтерна, ибо все слушатели были в своих странах коммунистами) оказались вьетнамцы из родной Академии. Морские и сухопутные диверсанты – дакыны. Наиболее близкими друзьями из них стали: артиллерийский разведчик Буй Тюн и командир подразделения боевых пловцов Нгуен Ван Тинь. «На руках» у первого было несколько американских морпехов. Одного из которых, пробившего Тюну ладонь ножом, тот прикончил… подхваченным с земли артиллерийским снарядом! К сожалению, фотографии «догадливого бойца» в архиве нет. Зато есть целых две – Нгуен Ван Тиня и его «команды» (фото 3 и фото 4). Уже по фото «вьетнамского Тимура» видно, что это за личность. Добавлю на словах: уже тогда – майор, Герой Социалистической Республики Вьетнам, «крестник» тогдашнего президента героической страны Хо Ши Мина, только на личном счету – шесть американских потопленных транспортов с живой силой и техникой. Во Вьетнаме даже пропагандистский фильм о нем сняли – «Сын моря».

         Боевые победы не приходили легко. Ранений в рукопашных и прочих схватках Тиню удалось избежать. А вот контузии были – подводные гроты, из которых дакыны выплывали «на дело», американцы не один раз забрасывали с самолетов глубинными бомбами.

       По причине контузии – герою плохо давался русский. Так, во всяком случае, объясняла его тогдашняя жена по имени Тху. Обаятельная, жизнерадостная женщина, а еще – прекрасный переводчик, она была прямо-таки золотым мостиком в нашем общении.

       Про общение на темы кулачные и даже про совместные тренировки в общежитии, где жили Тинь и Тху, можно рассказывать долго. А можно коротко. Система рукопашного боя, связанных с ней оздоровительных практик, которыми владел герой-дакын, были во многом похожи на те, что я узнал в Семье Ли и круге близких к ней людей. По-настоящему проникнуться «уровнем Гунфу» вьетнамского друга помог случай, казалось бы, никак не связанный с «кулачной» темой.

       После общежитско-дружественного приема-посиделок на какой-то восточный праздник, «советская сторона» (мы с женой и дочкой) приготовила обильную «ответку» и с нетерпением ждала у себя на квартире «сторону вьетнамскую». Событие имело место под наш Новый год, то есть повод для настоящего русского стола был самый что ни есть подходящий.

       К назначенному времени… гости не появились. Прошли полчаса, час… Обильный стол отчаянно «прокисал», а гостей по-прежнему – нет. До этого Тинь уже был у нас в гостях. Я самолично эскортировал его от самой Академии, тщательно знакомя с подъездными и «подходными» путями (метро было в шаговой доступности от нашего дома). То есть адрес спутать он не мог. В чем же тогда дело? В отсутствии мобильной связи (на пороге стоял всего лишь 1984-й) приходилось только гадать.

– Видать, Москва и этих переделала, – с огорчением констатировала жена, не принимавшая «удачу» здешних аборигенов списывать свою подчас хроническую необязательность на столичные расстояния.

       Хотели было сами приступать к «празднику». И тут – звонок в дверь. На пороге – хохочущая Тху и смущенный Тинь.

– Вы нас простите! Он вас по запаху так долго искал.

       В ответ на наши вытаращенные от непонимания глаза последовал более развернутый комментарий. Оказалось, Тинь запутался… в стандартных станциях метро на нашей ветке. Пара выходила на поверхность – дома, улицы не те. Снова спускалась, снова выходила… Тогда герой-дакын «включил», так сказать, индивидуальный способ ориентировки. После непродолжительной, не бросающейся в глаза посторонних медитации, он стал искать требуемую станцию по… запаху. Суть – по обонятельному блоку подсознания!!! И ведь нашел! Что мы и отметили весьма и весьма торжественно.

       Шутки шутками, а тот случай глубоко запал мне… уже в обычную память. Хотелось узнать секрет таких сверхспособностей. Больше года ждал удобного повода для «секретного» разговора. Повод представился практически перед самым отъездом Тиня из Москвы. В ходе очень и очень теплой дружеской беседы как бы невзначай вспомнил «встречу 1984-го», поинтересовался, мол, а какие есть практики, чтобы «включаться» так, как это сделал ты?

       Герой Вьетнама надолго задумался, внимательно и серьезно посмотрел на меня и… сам задал вопрос:

– У вас есть атомная бомба?

– Не понял, – только и «сумел выдать» в ответ.

– А у нас нет, – не меняя интонации, добавил собеседник.

            Вот тут-то я все и понял… Потому и не обиделся.

      Впрочем, Тинь и сам не дал этого сделать. Снова расцветя улыбкой, он подытожил:

– Не надо обиды. В Чите кто тебя учил – все расскажет.