Не многие делайтесь учителями, зная,

               что мы подвергнемся большему осуждению.

                 Апостол Иаков (Иак. 3:1)

        «Дан приказ ему на запад, ей – в другую сторону». Это – про комсомольцев. Которые – на Гражданскую войну. В 1995 году комсомольцем я уже давно не был. Был – человеком государевым. По линии государева бытия мне и выпал, аккурат весной, – юг. Северо-Кавказский военный округ. По старинке его еще именовали санаторно-курортным. Однако Новый 1995-й СКВО встретил не в праздничных санаториях, а в горящем Грозном. И теперь в Северо-Кавказском была реальная война. На реальной российской государевой территории.

         Война – это не только стрельба и взрывы. Это большая политика. Которая – продолжение экономики. А еще – жесткая борьба идеологий. Пропаганда и контрпропаганда. Как переиграть противника в стрельбе – понятно. Ходи чаще его в огневой городок, тир. Да хоть в лесу по банкам пали. Но как быть, когда у нас «бардак» и «президент-алкаш», а у них, в Ичкерии, – «закон предков» и руководитель – насквозь халяльный генерал-аристократ, командовавший «еще вчера» лучшей авиадивизией центрального подчинения (кстати, дислоцировалось соединение – в Забайкалье). Надо было разъяснять, что наша временная стыдоба, как и их, явно недолговечный, халяльный психоз – из одного и того же «магазина игрушек». При необходимости можно было и конкретный «адресок» черкануть. Завмага, разумеется, и его расторопных продавцов.

         Впрочем, те «кавказские игры» к ушу отношения не имели. Имел – Ростов-на-Дону, где пришлось «базироваться» аж полтора года.

       Разумеется, отправляясь с читинской Ингоды на Дон, ни о чем «сугубо личном» я не задумывался. Из непротокольного было разве только то, что по женской линии наш род шел с верховьев казачьей реки. Разменявшая к тому времени девятый десяток матушкина мать баба Даша еще застала хлебосольную жизнь в тех краях при царе-батюшке. Вплоть до гнусносочиненной «расказачки», навсегда согнавшей ее семью с родных мест. Ностальгически вспоминала уже из Харькова «от таки ростовськи кавуны» и «церкву» над Доном, которая «ишшо издаля ажник горить золотом». Воспетые ко всему и в задушевной шансонной песне золотые купола впервые увидел и я (фото 1). Понятно, с непростыми чувствами.

       Увы, в зачастивших южных буднях было не до них, непростых. Была – «идеология». Нечасто выпадавшее свободное от нее время коротал в основном с помощью любимой тематики. Наведался в Таганрог, в тамошний Центр китайской медицины Гермины Тенк. Интересным показалось, что пациентам рекомендовали практиковать «столбовые стояния» – чжан гун. В Ростове познакомился с бывшим охранником бывшего президента Грузии Звиада Гамсахурдии по фамилии Начкебия. В свое время в Тбилиси он перенимал от старика-китайца шаолиньский «Коготь орла». Добрался даже до начальных методов «мягкой силы». На их обсуждении… и не только – мы и «попересекались». Естественно – дружески.

       Аналогичный непродолжительный контакт был с реальным мастером Реального айкидо Игорем Таратиным. Из-за информационного голода по части «внутренней энергии» он искренне возлюбил штангу. Крепкий не только в мышцах, но и в суждениях ростовчанин от души охаживал сынов Страны Восходящего Солнца за то, что «что-то, конечно, знают, но нам не говорят». Хвалил «моих» китайцев. Я соглашался. Озвучивал, что считал нужным, из своего опыта нейгун.

       Айкидо классическое подарило намного более тесные отношения со своим достойным адептом Александром Гудилиным. Жизнерадостный Сан Саныч никого не охаживал. Он ездил на сборы в Японию. Имел, по-моему, самую высокую в то время на Дону мастерскую категорию в искусстве Морихея Уешибы. Наставлял в искусстве этом внушительную группу учеников в спортзале техникума недалеко от штаба СКВО. А еще – талантливо составлял деловые комбинации из житейских плюсов и минусов. В результате одной из них чуть было не запустили совместный проект: «Традиционное айкидо – Традиционное ушу!». Но! Судьбе было угодно вывести меня на другую ростовскую Традицию. За что я ей, Судьбе, весьма благодарен.

       На «выезде» в Чечне общую задачу довелось решать вместе с представителем Москвы, тоже полковником Александром Гончаровым. Подружились. Возвращались в Ростов одним бортом. Узнал, что сам он из этого города. Обязательно подзадержится здесь у друга детства Вячеслава Ярошенко. Прекрасного журналиста и не менее знатного специалиста по банному делу. Разумеется, был приглашен на «Славины священнодействия». Разумеется – не отказался.

       В бане «на автомате» включил кое-что из «священнодействий» собственных. Знавший уже кое-что о моих «восточных увлечениях» Александр прокомментировал непривычные для принимавшей стороны «примочки»:

– Славик, не бери в голову, Алексей у нас – «китайский» полковник…

       В два-три предложения аргументировал тезис.

       Информация о «дедушках-китайцах» из далекой Читы неожиданно заинтересовала Вячеслава, что называется, от А до Я. Оказалось, у него есть сын – мой тезка, «помешанный» на ушу. Есть такие же друзья его. Есть «какой-то их учитель» из Средней Азии. И есть лично у Ярошенко-старшего опасения в том, что «азиат этот» через «свое ушу» может затянуть парней «в какую-нибудь муть» типа наркотиков. В ушу «от полковника» искренне заботливый отец верил больше. Пообещал, что с его подачи встречусь с молодежью, и если что смогу им дать, – обязательно дам.

       Первый реально серьезный разговор о Традиции состоялся не с сыном и командой друзей и не с наставником из Средней Азии, а с подлинным Учителем парней, сверстником по возрасту, – руководителем подросткового военно-патриотического клуба, обаятельным, умным мужчиной… и тоже тезкой Алексеем Ивановичем Шинкевичем (фото 2. А. Шинкевич – 6-й справа). Он прошел карате. Дальнейшую самореализацию искал в подлинном, а не спортивном ушу. «Посмотрев друг на друга», решили, что можем делать это вместе. Для конкретного взаимодействия определили пятерку «клубников», увлеченных искусством «китайского кулака». Трех Сергеев – Ткаченко, Кутасова и Гулова, Дмитрия Елина и, разумеется, «виновника торжества» Алексея Ярошенко.

      Взаимодействие – началось. Даже предположить не мог, какое много-многолетнее. Тогда же исходил из наличия времени, что оставалось пробыть на юге. А это были – считанные месяцы.

      Кулак «жесткой силы», который пришел из Средней Азии, в исполнении ростовчан в прикладном плане работал вполне результативно. Корректировать, а тем более – менять его на свой лад – смысла не видел. Потому из «жесткой темы» Ли Ши цюань («Кулак семьи Ли») добавил основы Гунфу дня и базовые практики по корневой работе (Цзибен гун), с которыми «Средняя Азия» явно поскромничала. Упор делался на линию «мягкой силы». Самое внятное, четко систематизированное представление о ней мог дать, разумеется, Удан пай.

      В этой расстановке акцентов был и так, сказать, меркантильный интерес. По возвращении в Читу ждал экзамен на получение инструкторского диплома Исследовательского центра методов ушу и цигун школы Ян шен. Тренировки с парнями параллельно закрепляли и собственные навыки.

      Какими они были – тренировки?